Ольга Рожнёва. Скорые помощники

16 мая 2014

Ольга Рожнёва

Скорые помощники

Оптинские истории

  Милый друг, иль ты не видишь,

  Что всё видимое нами

  – Только отблеск, только тени

   От незримого очами?

    Милый друг, иль ты не слышишь,

    Что житейский шум трескучий

   – Только отклик искажённый

  Торжествующих созвучий?..

                                                                                        В. Соловьёв

 

Наш мир – мир символов и знаков. Тяжкая судьба ждёт тех, кто, словно неграмотный, смотрит и не видит и, как глухой, слушает и не слышит. Молитва к святым – возможность увидеть и услышать эти отсветы и отзвуки невидимого мира…

…В маленьком домике на окраине Козельска – тишина. Из окна видны золотые купола оптинских храмов. С Оптиной нас разделяет лишь река Жиздра. Тихо, медленно падает снег. Мимо дома за день пройдут один-два путника, а иногда и ни одного. Но я не чувствую себя одинокой.

В углу комнаты – молитвенный уголок. Большие иконы Спасителя и Пресвятой Богородицы. Поменьше – образа святых, заступников наших и ходатаев пред Господом Богом. Они смотрят с икон, и я чувствую их незримое присутствие. Они реальны. И даже более живы, чем многие из нас, проводящие жизнь в суете, в погоне за излишним, зачастую совсем ненужным. Вот только понимаем мы это слишком поздно. Мы иногда как будто спим, и в этом сне проводим большую часть своей жизни.

Молясь святым, мы вступаем в общение с ними. И это всегда диалог. Правда, мы не всегда понимаем ответы. Потому что они приходят не в виде слов, а в виде меняющихся обстоятельств жизни, и уже эти обстоятельства приносят и исцеление от болезни, и освобождение от страсти, и утешение в скорби. Порой ответы кажутся странными: мы чувствуем, что это ответ на нашу молитву, но он совсем не такой, каким мы его ожидали. И только потом мы понимаем, что именно этот вариант развития событий был для нас самым лучшим. Бывает, ответы задерживаются, и на много лет, но почему они задерживались, мы тоже понимаем не сразу.

Два года назад я молилась о том, чтобы избежать сокращения на своей любимой работе. Мне казалось, что потеря этой работы будет для меня полным крахом. И я недоумевала, почему же нет ответа на мою горячую молитву.

А сейчас, когда по милости Божией живу рядом с Оптиной пустынью и даже несу послушание в монастыре, тружусь для православного издательства, для чудесной православной газеты, я с ужасом думаю, что ведь этого могло бы и не произойти, если бы моё горячее желание остаться на работе было исполнено.

Это очень похоже на то, как уставший и больной ребёнок сам уже не знает, чего он хочет. И плачет, и рыдает взахлёб, и тянется к розетке, горячей кастрюле на плите, к открытому окну. А мать бережно укачивает его и кормит, согревает в объятиях. И то, что она делает для него, и есть самое лучшее. Потому-то и прибавляем мы после молитвы: «Да будет воля Твоя, а не моя, Господи!»

Наша духовная жизнь подобна восхождению в горы. Чем выше мы поднимаемся, тем яснее видим всё, что нас окружает. Осмысливаем прошлое, постигаем смысл и направление настоящего, различаем в туманной дымке вершину будущего.

Святые прошли этот путь. Они смотрят на нашу жизнь оттуда, с вершины, и знают о нас больше, чем знаем о себе мы сами. Видят наш путь к Богу, часто витиеватый и сложный.

…Оптинский инок С. до монастыря был частым паломником в Троице-Сергиеву лавру. У него был дядя-атеист, который наотрез отказывался верить в Бога. С. очень любил своего дядю и каждый раз, будучи в Лавре, подавал записку за него на молебен преподобному Сергию Радонежскому. Через три года получил письмо, в котором дядя писал, что стал верующим человеком, – он написал это письмо после исповеди и причастия.

С. светло улыбается:

– Батюшка Сергий Радонежский вымолил моего дядю!

Один знакомый мне студент разговаривал как-то с однокурсниками о Боге. Кто-то считал себя верующим, кто-то сомневался. А мой знакомец, сам не зная почему, вдруг сказал:

– Скоро мы окончим институт, в армию призовут. Я вот поверю в Бога, если буду служить в Киеве и в Германии!

– Одновременно, что ли? Такое невозможно!

– А я вот тогда и поверю, если случится невозможное!

Почему вдруг он тогда заговорил про Киев, да ещё и Германию прибавил, сам до сих пор удивляется. Однако когда студента призвали в армию, то отправили сначала в учебку в Киев, а после – в Германию. Сейчас он оптинский монах.

Игумен А. вспоминает о судьбе своего земляка. Василий был уже пожилым человеком, работал на водокачке. Как-то поделился своей историей. Он воевал, был в плену. Пережил голод и издевательства, очень ослаб и уже готовился к смерти. Был он в то время неверующим человеком. Когда в холодный октябрьский день пленных везли в ледяном вагоне-теплушке, он, полураздетый, замёрзший, исхудавший, уже приготовился к смерти. Ноги так застыли, что не двигались. И когда вагон остановился и пленных стали выкидывать из него, Вася взмолился Богу.

Он молился, вжавшись в доски теплушки, и ждал конца. К его изумлению, конвоир, проверявший вагон, посмотрел прямо на него, но не заметил. Василий стал как бы невидимым. Колона пленных ушла, а он выбрался наружу и сумел перейти линию фронта. Этот день он запомнил на всю жизнь и, вернувшись домой, рассказал жене чудесную историю своего спасения.

– Я теперь 14 октября буду праздновать свой второй день рождения, – сказал он жене.

На что та ответила:

– В церкви будешь праздновать, Вася! Я ведь всё утро в храме молилась Пресвятой Богородице, чтобы покрыла Она тебя Своим невидимым покровом! Ведь это праздник Покрова Пресвятой Богородицы!

Нужно ли добавлять, что Василий стал глубоко верующим человеком.

Быстро слышат наши молитвы святые – скорые помощники. Один оптинский иеродьякон N. очень почитает святителя Николая Чудотворца, взяв себе за правило каждый день читать ему акафист. Как-то, узнав о возвращении знакомых из Бари, где почивают мощи святителя, он печально вздохнул:

– Батюшка Николай Чудотворец, вот я тебе акафист каждый день читаю, а в Бари никогда не был и никакой возможности там побывать у меня нет…

Не прошло и нескольких дней, как отцу N. позвонил один монастырский благотворитель:

– Отец N., а не хотите ли вы поехать в Бари?

И так получилось, что за полгода отец иеродьякон побывал в вожделенном Бари три раза, что стало для него полной неожиданностью. Подарок от святителя Николая Чудотворца…

Помогал ему батюшка Николай Чудотворец и в других обстоятельствах. Как-то посчастливилось отцу иеродьякону побывать на Афоне. Приехал он на пристань, откуда отправляются на остров, но опоздал – последний катер ушёл. Вечереет, море штормит… Спустился он на пирс, а сам молитву святителю Николаю читает. Обратился к рыбакам на лодках. Но они все дружно отказались его везти:

– Штормит, отец! Никто тут тебе уже не поможет! Чего ты там бормочешь-то? Не, тут тебе и Николай Чудотворец не помощник! Пойдём-ка с пирса, хватит уже мёрзнуть…

Вдруг раздаётся шум катера и под удивлённые возгласы рыбаков к пирсу пристаёт вернувшееся судно. Оказывается, забыли захватить пару мешков с почты. За ними и вернулись.

– Не возьмёте ли и меня с собой? Я заплачу!

– Возьмём, отец! И без денег возьмём! Ты нам поможешь мешок один до монастыря донести, а мы тебя провезём бесплатно!

Добрались они до Афона. Доносит отец иеродьякон небольшой почтовый мешок в Свято-Пантелеймонов монастырь и, не помня себя от радости, идёт на всенощную.

Проповедует мир весь тебе, преблаженне Николае, скораго в бедах заступника: яко многажды во едином часе, по земли путешествующим и по морю плавающим, предваряя, пособствуеши, купно всех от злых сохраняя, вопиющих к Богу: Аллилуиа.

Иногда святые не торопятся помогать нам в наших просьбах. На это есть духовные причины. Но они всегда молятся за нас.

Одна оптинская трудница Л. рассказывала мне о том, как её сын потерял работу. Мать очень переживала за сыночка. Вдовая, она трудилась в Оптиной на послушании и помочь деньгами не могла. Л. стала молиться своему любимому святому, Николаю Чудотворцу, с просьбой помочь сыну. Каждый день она читала акафист, но помощи не было. Сын никак не мог найти работу.

Когда мать пришла за советом к оптинскому игумену А., он благословил её просить заступничества Пресвятой Богородицы. Л. стала молиться Божией Матери. И сын её нашёл работу, да ещё и очень хорошую. Мать радовалась и благодарила Пресвятую Богородицу со слезами на глазах.

Но Л. не могла понять, почему её любимый святой Николай Чудотворец не помог в этой ситуации. Когда она молилась в недоумении у иконы святого, как бы спрашивая у него причину, то внезапно вспомнила, причём очень ярко, как отказался её сын поставить в автомобиле подаренную ею иконочку Николая Угодника, сказав, что не верит в помощь святых и вполне обойдётся без неё.

Мать снова отправилась к игумену А. с вопросом: «Неужели святой обиделся?» Отец А. улыбнулся и объяснил ей, что святые не обижаются. Но Николай Чудотворец святой строгий и справедливый. Он, конечно, слышал материнские молитвы, но, возможно, просил у Господа для её сына не быстрого обретения работы, а смирения. Однако, Николай Угодник не только строгий, но и очень милосердный, так что мать может быть уверена, пропасть бы её сыну он не позволил.

Когда Л. поехала навестить сына, то на самом деле заметила в нём перемены. Ситуация с трудным поиском работы сбила с него юношескую спесь самоуверенности. Он стал как-то мягче, смиреннее. И когда сын встретил мать на вокзале и повёз домой, то в его машине на почётном месте она увидела ту самую иконку святителя Николая Чудотворца.

Оптинский инок М. рассказывал, что когда он жил в миру, случились у него большие финансовые проблемы. Деньги нужны были позарез для спасения его фирмы, и М. усердно молился своему любимому святому Иоанну Предтече. Но ситуация не менялась, с деньгами было всё хуже, и как-то вечером, после акафиста святому Иоанну, М. с горечью сказал, глядя на икону:

– Вот молюсь я тебе, батюшка Иоанн, молюсь, а ты меня совсем и не слышишь!

Этой же ночью в тонком сне М. увидел святого Иоанна Предтечу, который сказал ему строго:

– Ну что же ты просишь меня помочь тебе с деньгами?! Я ведь и при жизни их в руках не держал! Ты бы попросил отцов Николая Чудотворца или Спиридона Тримифунтского… Они – да, помогали и с деньгами…

А потом, помолчав, добавил ласково:

– А я – думаешь, я тебя не слышу?! Я за тебя молюсь. Только прошу для тебя другого… Лучшего…

Когда М. проснулся, то ласковый голос святого Иоанна Крестителя звучал у него в ушах до вечера. И когда он вспоминал о его словах «Я за тебя молюсь», то по щекам текли слёзы – светлые и радостные. Потом М. вспомнил, что святой этот считается покровителем монашествующих. А затем жизненные обстоятельства сложились таким образом, что оказался М. в монастыре, о чём не только не жалеет, а с радостью говорит:

– Хорошо-то как, Господи! Какие там деньги?! Я о них и думать забыл! Какая милость Божия ко мне – жить в Оптиной пустыни!

Стоит добавить, что М. живёт в оптинском скиту в честь святого Иоанна Предтечи.

Преподобный Варсонофий Оптинский говорил о святых:

«Святых, подражавших в высшей степени Богу, так и называют – преподобными, но каким образом они похожи на Бога? Если взять несколько капелек воды, то хотя они будут малы, но по своим свойствам напоминают то озеро или реку, из которой они взяты. Так и святые заимствуют от Господа Его свойства: благость, любовь, милосердие – и тем уподобляются Господу».

А святой праведный Иоанн Кронштадтский делился собственным опытом:

«Ты недоумеваешь, как внимают нам с небес святые, когда мы молимся им. А как лучи солнечные с небес преклоняются к нам и всюду – по всей земле – светят? Святые – то же в духовном мире, что лучи солнечные в мире вещественном. Бог – вечное, животворящее Солнце, а святые – лучи умного Солнца.

За земными помощниками надобно большею частью посылать и ожидать иногда долгое время, когда они придут, а за этими духовными помощниками не нужно посылать и долго выжидать: вера молящегося в мгновение может поставить их у самого сердца твоего, равно как и принять по вере полную помощь, разумею, духовную. То, что говорю, говорю с опыта.

Я разумею частое избавление от скорбей сердечных предстательством и заступлением святых, особенно предстательством Владычицы нашей Богородицы. Может быть, скажут на это некоторые, что тут действует простая вера или твёрдая, решительная уверенность в своём избавлении от скорби, а не заступление святых перед Богом. Нет. Из чего это видно? Из того, что если я не призову в сердечной молитве известных мне святых, если не увижу их очами сердца, то и помощи никакой не получу, сколько бы ни питал уверенности спастись без их помощи».

Апостоли, мученицы и пророцы, святителие, преподобнии и праведнии, добре подвиг совершившии и веру соблюдшии, дерзновение имуще ко Спасу, о нас Того, яко Блага, молите спастися, молимся, душам нашим.

* * *

А эти истории рассказала мне постоянная оптинская паломница Марина. Разрешила записать их, изменив имена всех героев. Марине около пятидесяти; невысокая, живая, она ездит в Оптину вместе с мужем Иваном много лет. Последние пять лет приезжают они в монастырь ещё и повидаться с сыном Максимом, который выбрал для себя иноческий путь.

Выбрал он этот путь с детства, когда вместе с глубоко верующими родителями ходил в храм. Став старше, мальчик пел на клиросе и даже алтарничал. Как-то ему приснился монастырь, и он испытал во сне такое чувство умиротворения и благодати, что, проснувшись, никак не мог забыть свой сон и описывал родителям вид этого монастыря и его храмы. Да так подробно, что они только удивлялись. Их удивление возросло ещё больше, когда приехали они первый раз в Оптину пустынь и подросток сказал: «Мам, пап, вот это место я видел во сне! Я его узнал! И я хочу остаться здесь!»

Отслужив в армии, Максим приехал в монастырь и действительно остался в нём. Сейчас он уже послушник (а в Оптиной годами ходят в трудниках, потому что много желающих остаться и выбирают достойных). Также Максим поёт на клиросе и учится в Духовной семинарии.

Познакомившись близко с этой дружной семьёй, я и услышала эти истории.

Как-то глава семьи Иван трудился для одного монастыря. Делали ажурную красивую чугунную лестницу для спуска к чудотворному источнику. Работы было много. Начальник этого строительства оценивал нелёгкий труд достойно, но вот прораб попался нечистоплотный и постоянно не доплачивал работникам. Долг рос, и когда строительство было завершено, прораб, придумав какую-то невразумительную причину, отказался платить Ивану довольно-таки крупную сумму.

Расстроился Иван: работая несколько месяцев на строительстве, он не имел другого источника дохода, а семью кормить надо. Да что тут поделаешь…

Прошло около месяца.

Четвёртого ноября, в праздник Казанской Божией Матери (а это любимая икона семьи) поехали они втроём в тот самый монастырь на службу. Приезжают и идут по дорожке в храм. И вдруг Иван видит: в траве рядом с дорожкой что-то блестит. Наклоняется – булавочка золотая! А на булавочке перстенёк золотой и пара золотых колечек. Иван даже ахнул.

Показывает он золото жене и сыну, те тоже ахают. Потом Марина задумчиво так и говорит:

– Слушай, а может, это тебе Божия Матерь посылает за неуплаченные деньги? Смотри, сколько народу прошло и никто не заметил! А тебе – прямо в руки! Чудо-то какое! И ведь смотри – новое всё! Может, мы должны это себе оставить? Или отдать? Что скажете, мужчины?

Муж и сын задумались. А потом Максим и говорит:

– Мам, ты ж меня всегда учила, что чужое брать нельзя! Помнишь, мне лет пять было и я нашёл десять рублей? И мы с тобой их в храме в ящичек опустили на пожертвование. Помнишь?

Иван подумал и решительно сказал:

– Не, чужое это золото! Давайте его в храм отнесём!

Посмотрела Марина на своих мужчин:

– Ну и хорошо! У меня даже от сердца отлегло! Не наше это золото – мы его брать и не будем! Вот если бы нам кто-то подарил – тогда другое дело! А так – нет! Отнесём в храм.

Так и сделали. Попросили, если не найдётся хозяин, истратить на монастырь. Может, ризу нужно к иконе Казанской Божией Матери заказать или украсить…

Марина признаётся, что, пока было у неё это золото в руках, чувствовала она себя тревожно – как будто какое-то испытание проходит. А как отдали – на душе стало так радостно, так легко!

Стоят они на службе, на сердце праздник. Вдруг к Ивану подходит высокий мужчина и шепчет что-то. Оборачивается Иван – а это начальник строительства. А сзади за его спиной прораб маячит. Начальник Ивана благодарит шёпотом за отличную работу и спрашивает:

– Вы деньги все получили?

– Нет, не все.

И Иван называет сумму долга. Начальник кивает головой и поворачивается к прорабу. Иван лица начальника не видит, но замечает, что прораб испуганно пятится, разворачивается и убегает. Удивляется Иван такому обороту, но молчит. Через пять минут прораб прибегает, в присутствии начальника Ивану долг отдаёт, несколько раз кланяется и, пятясь, исчезает за колонной.

Вот такой праздник у семьи получился…

Была ещё одна история с долгами. В своей строительной фирме Иван занимался монтажом. Наконец работа закончена, монтажники ждут расчёта, а директор объявляет, что денег не будет. Фирма, дескать, разорилась и ликвидируется. Стали рабочие возмущаться, зашумели. Вышел к ним начальник и говорит:

– Вам что, непонятно сказано?! Фирма ликвидируется! Кому я должен – всем прощаю! Претензии можете отправлять к Господу Богу! Всё поняли?!

Развернулся и скрылся за металлической дверью.

Иван только и подумал:

– Зря он так про претензии… Когда лишают человека заработанного – это ведь такой грех, который на самом деле, по Библии, именно к Богу вопиет о наказании… Лучше бы ему так не шутить с обманутыми людьми…

Пришёл домой, рассказывает жене, что рабочие собрались в суд подавать,– написали заявление. Вот только правильно или нет – не знают. И адвоката уже нашли…

Марина, когда муж рассказывал ей об этом, как раз собиралась в храм на службу идти. Решила вместо службы сбегать к тому самому адвокату, узнать, правильно ли заявление составлено. Если правильно, то уж и отдать сразу.

Отправилась к адвокату. Надела на днях купленный плащ – красивый, польский. В то время трудно было такой купить. Хоть Марина никогда и не была к вещам привязана, но тут даже она залюбовалась, глядя на себя в зеркало: красивая обновка, и пошита качественно.

Входит в здание суда, а там две двери: входная, железная, и через вестибюль ещё одна. И вроде не за что было Марине и зацепиться, а порвала-таки она свою обновку, зацепившись за какую-то металлическую загогулину. Да так сильно, что и непонятно, как это всё зашить можно. В общем, вещь испорчена. (Так она потом этот плащ уже и не носила).

Заплакала Марина, развернулась и отправилась туда, куда с самого начала собиралась, – в храм. Успела на конец службы, подошла после службы к священнику, всё рассказала. А он ей и говорит:

– А это ведь знак вам! Может, и не стоит вам это заявление подавать…

И рассказал ей про оптинского старца Льва:

«К старцу пришёл горшечник, один из его духовных детей. Украли у него колёса от повозки, на которой он отвозил на базар приготовляемые им горшки. Он и сказал старцу, что знает вора и может отыскать колёса.

“Оставь, Семёнушка, не гонись за своими колёсами”, – ответил старец. И объяснил горшечнику, что тогда он малою скорбью избавится от больших.

Горшечник послушал старца и, по его свидетельству, затем ему грозили большие несчастия, но Господь всегда уже избавлял его от них».

Так и не стали Марина с мужем подавать заявление. Прошёл год. И вот встречает Иван рабочего, который вместе с ним работал в той фирме. Спрашивает у него, чем закончилось дело, выплатили ли им долг.

Оказывается, директор после ликвидации фирмы открыл новую, назвал её по-другому и стал преспокойно работать, наняв новых работников. Просуществовала новая фирма несколько месяцев, выполнила заказ, и стал хозяин поговаривать о банкротстве и ликвидации уже новой фирмы. Новые работники стали свои деньги требовать, а он по привычке:

– Кому я должен – всем прощаю! Претензии – к Богу!

Только в тот же день поехал он на своей машине куда-то по делам. С ним ехал его старый бухгалтер, который и помогал ему творить все эти махинации. Также в машине сидели трое новых рабочих. Произошла авария. И вот что удивительно: у рабочих – ни царапины. А директор с бухгалтером – насмерть. Такая печальная история…

Марина, видя, что погрустнела я от последней истории, пытается меня развеселить и рассказывает ещё одну. Произошла она с её приятельницей Светланой.

Та купила себе красивую норковую шапку в форме ушанки. Когда было холодно, она ушки закрепляла, подшив незаметно резинку – так и носила. А в это время в их небольшом городке какой-то воришка стал шапки с женщин срывать. Подкараулит одинокую женщину, сорвёт с головы шапку и убежит – попробуй догони его.

И вот идёт Светлана вечером с работы, темно уже. Вокруг никого. Слышит: идёт кто-то за ней. Она шаг ускорила – и преследователь ускорил. Не выдержала Светлана, побежала – и мужчина за ней побежал. Вот уже и остановка рядом троллейбусная, только преследователь-то её почти догнал. Светлана чуть обернулась и видит, что он руку к её шапке протягивает.

А в тот момент, когда она оглядывалась на бегу, потеряла равновесие, поскользнулась и упала. Да так упала, что сбила с ног похитителя шапок. А когда руками всплеснула, падая, почувствовала, как кулак её пришёлся ему прямо в нос. Сама-то упала не больно, а вот преследователя сшибла с ног основательно. Чувствует – шапку свою уронила. Она руками пошарила возле себя, схватила шапку, поднялась и бросилась к подъехавшему троллейбусу.

Вскочила в троллейбус, он и поехал. Смотрит Светлана в окно: сидит мужчина на снегу и уходящий транспорт растерянным взглядом провожает. Опустила взгляд на шапку, что в руках держит, – а это и не её шапка вовсе. А преследователя. А где же её собственная шапка-то? Она, оказывается, с головы слетела, но не упала – на резинке сзади висит.

После этого случая перестали шапки срывать с женщин. Пропал куда-то шапочный вор. Может, к сведению принял потерю своей собственной шапки? Как знак?

Я слушаю эти истории и думаю: как всё взаимосвязано в нашей жизни! Просто иногда легко увидеть причинно-следственные связи, а иногда – трудно. Но они точно есть.

Источник: http://www.pravoslavie.ru/smi/48680.htm