Человек — существо духовное

Человек, как существо высокоорганизованное и духовное, всегда стремится к красоте. «В какой мере преуспевает человек в духовном подвиге,— говорит Нил Синайский, в такой — восходит на высоту тайн Духа и утаенных сокровищ премудрости». Поэтому внутренний голос его всегда зовет к совершенству и святости. Хотя он, может быть, чувствует слабость своей мысли и своего слова, когда пытается выразить, в чем же состоит это совершенство и какие пути ведут к нему. Именно желание отозваться на этот внутренний голос и искание путей к совершенству придают человеку достоинство духа, сообщают его жизни духовный смысл и открывают ему возможность творить настоящую культуру на земле. Люди, «живущие по плоти — о плотском помышляют, а живущие по духу — о духовном» (Рим. 8, 5). А человек призван быть на земле именно духовным, разумным и богоподобным существом. Человеческая душа тогда изменяется, когда откроются в ней духовные ощущения, при посредстве которых ощущается присутствие Высшего и Незримый становится Зримым. Все эти душевные качества даются ему не для злоупотребления ими, а для благого и ответственного служения. Первое, что необходимо знать каждому человеку, желающему творить культуру — это чувство своей ответственности. Люди делятся на две категории: одни безответственно ищут в жизни наслаждения или пользы, другие же чувствуют себя предстоящими чему-то Высшему и Священному, так, что, даже не умея выразить это словами, они не сомневаются в своем предстоянии Ему. Мир для них не случайное нагромождение впечатлений, явлений или удовольствий, но они чувствуют и прозревают цель и смысл своей собственной жизни «и не успокаиваются на том потоке ничтожной суеты и мелкого сора, как писал А. К. Толстой,— в котором тонут столь многие». Без понимания и подлинного предстояния Творцу люди, как мошки, плодятся, питаются, греются и, умирая, дают место другим таким мошкам. Зачем тогда под старость быть лучше, добрее.

Чувство ответственности дает людям стимул высшего творческого смысла, тревожит и вызывает в них живое чувство духовного задания и в то же время ощущение собственного несовершенства. Это возлагает на них обязанность искать верного пути, выбирать, решать и творить. А также зовет их к труду, дисциплине и вдохновению. Такое удостоверение в собственной духовности и есть первооснова живой религиозности. Ибо то Высшее, чему человек предстоит, есть Бог, и призвание человека определяется именно свыше. И ответственность человека есть в последнем измерении всегда ответственность пред Богом.

Конечно, человек не всегда отчетливо сознает это и редко может точно высказать ощущаемое. Духовность человека отнюдь не исчерпывается мыслью и не ограничивается сферою слов и высказываний. Она глубже всего этого, богаче, значительнее и священнее. Духовный разум человека состоит в познании истины верой, а вера изменяет его разум откровением ему истины, которая — Христос. Духовность человека состоит, прежде всего, в уверенности, что в пределах его собственной души есть что-то лучшее, то, что не зависит от человеческой воли и которое надо признать. К этому лучшему и высшему следует прислушиваться, вникать в него и предаваться ему. «И по мере того, как человек осуществляет это, он убеждается в том, что это высшее и лучшее совсем не исчерпывается его личными пределами, а является в нем самом как бы излучением и энергией действительно Высшего и Совершенного Начала, которому он и предстоит на протяжении всей своей жизни. В этом делании духовный человек научается преклоняться перед Богом, видит и ценит духовность во всех людях и желает творческого раскрытия и осуществления духовной жизни на земле» (И. А. Ильин).

Таким образом, в основе подлинной духовной культуры лежит личная, искренняя религиозность. Религиозность есть живая первооснова истинной культуры. Она несет человеку именно те дары, без которых культура теряет подлинный смысл служения.

«Кто творит без верховного Начала, без идеала, не творит, а произвольничает и тешит себя» (И. А. Ильин).

Человек, который ничему не поклоняется, обманывает себя, ибо на самом деле он поклоняется себе самому и служит своим страстям. И культура его будет не культурой, а беспредметным посягательством, лишенным главного, как познать истину, так и создать художественное. Предстоящий измеряет себя тем, чему он предстоит. Именно это надо иметь в виду, читая евангельские слова: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5. 48). Душа и сердце его воспринимают высшие горние лучи, и научаются радоваться им, ожидать их и трепетать от этого ожидания. Душа находит в них жизненное задание для своего творческого будущего. Еще в древности были сказаны удивительные слова древнегреческим философом Сократом, что совесть, исходя из глубин человеческого духа, является вестником иной воли, иного знания. Так пробуждается и крепнет в человеке живая совесть, которая как творческая энергия, энергия любви и воли, направляет его вперед, к предстоящим творческим свершениям. Она есть прирожденная правда, которая дает человеку то высшее счастье на земле, которое выражается словами «духовное достоинство и призвание». Духовное достоинство состоит в том, что человек утверждает свою жизнь восприятием Бога, верностью и любовью к Нему. Вот где скрывается последний и безусловный корень духовной ответственности, без которой человеку невозможно создавать духовную культуру.

Человек, как свободное существо, всецело отвечает за свою жизнь, ее содержание и направление. Конечно, воля не является самостоятельным элементом души, и понятие о воле неотделимо от понятия о сердце. Воля — это «равнодействующая сила» стремлений и желаний сердца. И тайна свободы воли состоит в том, что силы духа способны аккумулироваться, утверждаться и умножать свои возможности, а также преодолевать свои внутренние и внешние препятствия. Конечно, каждая личность устанавливает направление и содержание работы воли, в этом прежде всего и заключается ее «свобода», но свобода ограниченная и несовершенная. Только при условии объективно положительных нравственных установок свобода воли может расцениваться как положительная реальность. Дух есть живая энергия: ему свойственно не спрашивать о своем умении, а осуществлять его; не ссылаться на давление влечений и обстоятельств, а превозмогать их живым действием. И свобода состоит в том, что не ее определяют влечения и обстоятельства, а она определяет сама себя. Личность сама расценивает свои обстоятельства и извлекает из себя решения и свершения, порой идущие наперекор всем обстоятельствам и влечениям. Абсолютной свободы нет и быть не может, и можно только благодарить Бога за то, что такая свобода не дана человеку.

В. С. Соловьев высказал в свое время прекрасную мысль, что «всех животных Бог подчинил определенным законам. Один человек ни в чем не стеснен и может стать тем, кем он пожелает. Ничто не мешает ему опуститься до самой низшей ступени животного мира, но он может подняться и до высших степеней добра». Свобода есть сила и искусство человека определять себя самого и свою жизнь к духовности, согласно своему предстоянию, своему призванию и своей ответственности. При таком понимании свободы явления зовущей совести и явления укоряющей совести получают свой полный смысл и значение. Призывы совести бесконечно расширяют горизонт человеческих возможностей, утверждая в каждом из нас способность найти путь к совершенству, и освещают нам те ошибки и падения, которых мы не сумели избежать. Смысл христианского покаяния и состоит именно в том, чтобы оживить в душе человека глубокое чувство предстояния пред Богом, веру в свое призвание, жажду духовной свободы и меру ответственности.

Дух человека есть личная, разумная энергия, и разумная не в смысле сознания или рассудочного мышления, а в смысле ясного предметного созерцания и зрячего выбора. Неспособный к этому деятель искусства не может считаться морально зрелой личностью и творцом культуры. Он есть ничтожный обыватель и карьерист, который и сам себето не доверяет.

Отсюда уже ясно, что необходимо различать предварительную ответственность и последующую ответственность. Предварительная ответственность деятеля искусства есть живое сознание призвания Божия к служению и в то же время — искренняя воля к совершенству. И это чувство своей ответственности сразу дисциплинирует его и вдохновляет.

Значение этой предварительной ответственности в культурном творчестве основополагающе и велико. Чтобы убедиться в нем, достаточно представить себе человека, который берется за какое-нибудь творческое дело и лишен предварительной ответственности. Что создаст живописец, который не знает ничего высшего и священного над собою, который не чувствует своего призвания выразить верное, ясное и значительное? Не так же ли обстоит дело с поэтом, музыкантом, скульптором и архитектором? Именно отсюда возник весь современный «модернизм» в искусстве… Чего можно ждать от безответственного ученого, который не связал себя клятвой не выдавать гипотезу за истину и утверждать только достоверное и очевидное? Чего можно ждать от безответственного судьи, не требующего от себя верного правосознания, ни достоверности в изучении факта, ни прозрения в душу подсудимого, ни точного знания закона? Чего можно ждать от безответственного политика, если он интриган и карьерист? Он — столь же отвратительный морально и пагубный в общественном отношении. А между тем современная государственность кишит такими людьми в демократических государствах. Еще Аристотель сказал, что демократия есть почва для демагогии и тирании. Кто захочет лечиться у безответственного врача? Обучать своих детей у безответственных учителей? Какой полководец выиграет сражение, командуя безответственными офицерами и солдатами.

Таким образом, деятели искусства, не ведавшие, что есть чувство ответственности, предстояния и призванности и что есть воля осуществить, как должно быть, не способны творить настоящую духовную культуру и вносить свой полезный вклад в дело творческого обновления и углубления грядущей духовной культуры и цивилизации. И те, кто сами поймут это, те примут на себя обязанность изъяснить это и другим. А мы, русские люди, понимаем, что именно это важнее всего в деле возрождения нашей Родины.

Метки: статья