Священник Сергий Чечаничев. Возвращение терроризма

На 9-й день теракта. История повторяется для не усвоивших ее уроки …

В  связи с терактом в метро, произошедшем 3-го апреля в Санкт-Петербурге, от некоторых политиков и журналистов приходится слышать мнения, что Россия чуть ли не впервые сталкивается вооруженным террором в мирных городах в мирное время.

Если отнести это мнение к последнему столетию истории России, то следует заметить, что оно недостоверно.

Русский народ переживал подобные обстоятельства не в таком уж далеком прошлом. Всего сто лет назад.

За период правления последнего русского Государя число жертв революционного террора в России  по различным оценкам, составило от 17 до 20 тысяч человек.

Исследовательница истории террора в России в начале ХХ-го века Анна Гейфман приводит следующие  данные:

«О размахе революционного террора можно судить даже по неполной доступной статистике, которая ясно показывает, что в России в первое десятилетие ХХ  века  политические убийства  и революционные грабежи были действительно массовыми явлениями. За один год, начиная с октября 1905-го, в стране было убито и ранено 3611 государственных чиновников. Созванная в апреле 1906 года  I  Государственная дума не смогла остановить террор, который наряду с различными формами революционных беспорядков охватил Россию в 1906 и 1907 годах. К концу 1907 года число государственных чиновников, убитых или покалеченных террористами, достигло 4500. Если прибавить к этому 2180 убитых и 2530 раненых частных лиц, то общее число жертв в 1905 -1907 годах составляет более 9000 человек. Картина поистине ужасающая.

Подробная полицейская статистика показывает, что, несмотря на общий спад революционных беспорядков к концу 1907 года (в течение которого, по некоторым данным, на счету террористов было в среднем 18 ежедневных жертв) количество убийств оставалось почти таким же, как в разгар революционной анархии в 1905 году. С начала января 1908 года по середину мая 1910 года было зафиксировано 19957 терактов и революционных грабежей, в результате которых погибло 732 государственных чиновника и 3051 частное лицо, 1022 чиновника и 2829 частных лиц были ранены. За весь период по всей стране на счету террористов было 7634 жертвы.

Подсчитывая общее число жертв, необходимо принимать во внимание не только случаи политических убийств, совершенных до 1905 года, но также и теракты 1910 и 1911 годов, кульминацией которых стало смертельное ранение  премьер-министра Столыпина 1 сентября 1911 года и все последующие предприятия террористов, вплоть до последних зафиксированных террористических заговоров в 1916 году.

Кажется вполне вероятным, что в общем хаосе революционной ситуации  значительное число терактов местного значения не было нигде зафиксировано, не попав  ни в официальную статистику, ни в хронику революционного движения. Мы поэтому считаем возможным утверждать, что за это время жертвами революционного террора стали всего около 17000 человек»[1].

Депутат Государственной Думы В.В. Шульгин сообщает о несколько других цифрах:

«Однажды, во время одной из своих речей в Государственной Думе, упомянув о революционном терроре, Пуришкевич при помощи думских приставов развернул черную ленту, на которой тесно, одна к другой, были наклеены фотографии убитых: ленты хватило чуть ли не на всю ширину зала. Тогда же Пуришкевич сделал заявление, что, по его подсчетам, число раненых, искалеченных и убитых террористами «Освободительного Движения» определяется в двадцать тысяч человек»[2].

Причем Шульгин замечает, что «Пуришкевич не довел своей работы до конца».

Такое количество жертв террора позволяет  утверждать, что в начале ХХ века  антирусскими  силами была развязана самая настоящая террористическая война против мирных жителей России.

Так, что уроки террора  мы уже проходили.

Только военно-полевые суды, введенные тогда  в России по предложению премьер-министра Столыпина и с одобрения Государя, смогли изменить положение.

Ибо «самым серьезным аспектом такого военно-полевого правосудия была быстрота его действия: дела в таких судах заслушивались в течение 24 часов со времени ареста, приговор выносился в течение 48 часов, обжалованию не подлежал и приводился в исполнение не позже чем через 24 часа после вынесения»[3].

Может и современной власти следует поступать по примеру власти Царской?

О мощном противостоянии государства терроризму говорит и то, что только «в 1908 и 1909 годах 16440 гражданских и военных лиц было осуждено за политические преступления, включая вооруженные нападения; из них 3682 были приговорены к смерти, а 4517 к каторге. Эта статистика указывает на интенсивность борьбы правительства с революцией…»[4].

Из сего следует, что Государь  имел достаточно большой опыт борьбы с терроризмом, был готов к этой борьбе и уверен, что силы, способные противостоять террору и в частности возникшему в 1917 году февральскому мятежу, находятся на его стороне.

Архимандрит Константин (Зайцев) писал: «Чуть ли не единственным человеком, у которого не помутилось национальное сознание, был Царь. Его духовное зрение ни в какой мере не было задето тлетворными влияниями времени. Он продолжал смотреть на вещи просто и трезво. В столице, в разгар войны — Великой войны, от исхода которой зависела судьба  мира! — возник уличный бунт! Его надо на месте подавить с той мгновенной беспощадностью, которая в таких случаях, есть единственный способ обеспечить минимальную трату крови»[5].

Все, что было в человеческих силах для подавления этого бунта, Государь сделал. Однако ему пришлось с удивлением для себя открыть, что в числе мятежников находятся все генералы из его окружения и близкие родственники. Но это уже другая история.

Хотя почему другая?

История повторяется. В своем письме к Государю от 25 февраля 2017 года Государыня  Александра Федоровна  писала о начавшейся революции: «Стачки и беспорядки в городе более чем вызывающи … Это — хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, — просто для того, чтобы создать возбуждение, — и рабочие, которые мешают другим работать».

Вот и сегодня враги России выводят на «навальные» митинги мальчишек и девчонок якобы для борьбы за справедливость. А на самом деле для того, чтобы повторить свой успех столетней давности.

У меня часто возникало ощущение, что Навальный кого-то напоминает.

Потом вспомнил: Ба! Да этоже провокатор Клаус из «Семнадцати мгновений весны», мастерски воплощенный актером Львом Дуровым.

А какие спичи от Клауса:

«Я  больше  всего  люблю  работать   синтеллигентами и священниками.  Знаете, это поразительно — наблюдать,  какчеловек идет на гибель.  Иногда мне даже хотелось  сказать  иному:  «Стой! Глупец! Куда?!».

«Я,  видимо,  чувствовал  себя  сильным,  когда вступал с ними в единоборство.  Меня интересовала схватка… То, что будетс ними потом, — не знаю… Что будет потом с нами? Со всеми»?

«После нас — хоть потоп.  И потом,  наши  люди:  трусость,  низость, жадность, доносы.  В каждом, просто-напросто в каждом. Среди рабов  нельзя быть свободным…  Это верно. Так не лучше ли быть самым  свободным среди рабов?

«Вообще я чувствую в себе призвание оппозиционера,  трибуна,вождя. Люди покоряются моему напору, логике мышления…».

Разве это не портрет Навального?

Главная цель теракта в питерском метро — спровоцировать социальное напряжение в обществе и вызвать масштабные волнения. Такие же, как сто лет назад.

Высказывается экспертное мнение, что «…взрыв в питерском метро был спланирован и осуществлен американскими спецслужбами через их агентов-посредников в среде либеральной оппозиции, близкой к Навальному, которые сумели завербовать молодого фанатика-исламиста».

Таким образом, нельзя отделять «навальных» от радикальных исламистов. Это звенья «одной цепи».

Но это одна сторона дела — внешняя агрессия, которая использует внутренние ресурсы.

А что же еще напоминает о терроризме внутри страны?

Многое!

Улицы наших городов продолжают носить названия  имен бандитов-террористов революционных времен.

В Петербурге еще существуют: проспект Большевиков, Ленинский проспект, Свердловская набережная, набережная и мост, названные в честь севастопольского террориста и бунтовщика лейтенанта Шмидта, поднявшего в 1905 году красное знамя на крейсере «Очаков»; ул. Крыленко, ул. Дыбенко, ул. Антонова-Овсеенко, ул. Александры Коллонтай, улица имени крымского палача венгра Бела Куна. Переулок Антоненко — матроса-бунтовщика, расстрелянного в 1906 году, выходит прямо на Исаакиевскую площадь к зданию городского Законодательного Собрания.

На реке Неве у Горного института, где проходит набережная имени революционного лейтенанта Шмидта,  стоит «на приколе» на вечной стоянке, построенный еще  в 1916 году ледокол, который имел первоначальное название «Святогор», но в 1927 году получил новое имя «Красин». Леонид Красин был известным террористом, убийцей, который «организовал в Петербурге военно-техническое бюро — лабораторию, производившую бомбы, гранаты и «адские машины». Его боевики  принимали участие в различных  терактах.

Причем терроризм не знает «цветности». Если Красин был «красным» террористом, то «белым», либеральным террористом являлся Борис Савинков.

Эти факты — есть «зеркало» нашего времени. Люди, которые предстают в народной памяти, как олицетворение кровавого террора,  которым никакие исламские  боевики в подметки не годятся,   являются сегодня для многих из нас и для нашей власти символами, запечатленными в названиях улиц, площадей и проспектов.

Почти на каждой центральной площади тысяч русских городов,  можно увидеть памятник вождю мирового пролетариата, который,  отдавал  приказы о необходимости  массового террора.  Это он призывал стрелять, уничтожать, подавлять, гноить в тюрьме, расстреливать на месте беспощадно:  «за сокрытие продовольственных припасов — расстрел», «расстреливать… никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты», «чем больше расстреляем, тем лучше»[6].

Если для нас и для нашей  власти символом сегодняшнего временипродолжают оставаться герои террора, и мы не возмущаемся, и не препятствуем  увековечиванию их имен, называя себя цивилизованными людьми, то, что же мы хотим от тех, кого считаем нецивилизованными?

Сегодня необходимо «связать в одну нить» измену народа  Царю и трагедию ХХ века с его «красным  и белым террором», лагерями и  войнами (по словам поэта Волошина — нашествием «тевтонцев с Запада» и атаки современных террористов («монгол с Востока») на наши города.

Связать свой эгоизм, свою греховность с жизненной неустроенностью, с тягостными болезнями, нищенской  старостью и непослушанием наших детей;  пьянство, воровство, наркоманию, разврат и растление, разъедающие  общество  и свое богоотступничество и,  как следствие богооставленность.

И спросить себя, не лицемеря: «А заслуживаем ли мы счастливой безмятежной жизни?».

И также,  не лицемеря дать ответ: «Нет! Не заслуживаем!». Ибо по грехам нашим воздал Ты нам, Господи! Ибо не помышляет Россия искупить покаянием «Иудин грех».

Народом и властью не востребована правда о свержении последнего Государя, правда об оболганном и убиенном мученике Григории Распутине.Не развеян полностью клеветнический миф о Царской семье.

А ведь «без праций нэ мэнде колораций» — без правды, как верно подметили создатели фильма «Монах и бес»,  нет и Царствования — «Без Божией правды».

Только нужна ли эта Божия правда нашему обществу?

Мы забыли и не хотим знать, что главная цель нашей земной жизни — это спасение нашей бессмертной души, что счастье  человека заключается  в том, чтобы иметь чистую совесть,  мирное сердце и доброе имя. Но «счастье не есть самоцель; оно — производное от правильной жизни. Будет правильно построена жизнь, будет и счастье: а правильная жизнь — это праведная жизнь»[7].

[1]Анна Гейфман, «Революционный террор в России 1894-1917», «Крон-экспресс», М., 1997,  с. 31-32

[2]В.В. Шульгин. «Что нам в них не нравится…», «Хорс», СПб, 1992, с.264

[3]Анна Гейфман. Указ. соч., с. 315

[4]Там же, с. 317

[5]Архим. Константин (Зайцев). «Чудо русской истории»,«НТЦ ФОРУМ», М., 2000, с. 470

[6]Цит.по: Владимир Солоухин. «При свете дня». CD «Русское Небо», Выпуск 2, М, 1999; http://www.rus-sky.com/gosudarstvo/

[7]Священник Александр Ельчанинов. Записи. Изд. «Русский путь», М., 1992, с. 43