Игумен Силуан (Туманов) Проповедь в Неделю о Страшном Суде 6 марта 2016 года.

Дорогие братья и сестры!

Одно из самых ярких проявлений религиозности каждого человека, живущего на земле, это мысль о загробном воздаянии.

Каждый человек, задумывающийся об отношениях Бога и человека, о своем собственном отношении к Богу, неизбежно задается вопросом: а что там, за страшной дверью, отделяющей нас от иного мира, от “того света”, от той жизни, где все наши чаяния и упования могут сбыться, а могут обратиться в ничто?

Будет ли «та» жизнь такой, какой мы её себе представляем?

Все религии отвечают на этот вопрос по-разному. И это не удивительно, потому что, как правило, речь идет о тех или иных человеческих фантазиях.

Кто-то считает, что “там” нас ждет только радость и блаженство.

Кто-то убежден, что это блаженство будет вполне чувственным — сады, фонтаны, наслаждения.

Кто-то считает, что самое высшее блаженство — это вообще небытие.

Но христиане, говоря о загробной жизни, опираются не на человеческие фантазии, а на слова Самого Бога — Иисуса Христа.

Эти слова только что были прочитаны отцом диаконом, и содержат довольно грозное предостережение всем нам: всех нас ждет Суд. Суд последний, Страшный, то есть, в переводе с церковнославянского, устрашающий, внушающий трепет, на котором одни из нас будут осуждены и отправлены на вечные мучения, а другие оправданы к вечной жизни (Мф. XXV, 31-46).

Нам, конечно, хотелось бы оправдания. Но мы понимаем, что совсем не являемся праведниками. И если нас будут судить без всякого снисхождения, то оправданным с этого суда не уйдет никто.

Как же быть?

Мой небесный покровитель преподобный Силуан Афонский даёт нам прекрасный совет: “держи ум твой во аде и не отчаивайся!” То есть почитай себя достойным ада, но не опускай руки, живи, насколько можешь, по совести, стремясь в доступной тебе мере выполнять заповеди Христовы.

Но тут новая проблема. Мы, конечно, сознаем, что мы все грешники. И даже знаем, что такое грех. Но чаще, не смотря на это знание, под грехом понимаем всевозможные нарушения и “несоблюдения”: съели колбаску в пост, молочка попили, молитовки не почитали.

Но и апостольское, и евангельское чтения говорят нам сегодня совсем о другом понимании греха.

Апостол Павел изумляет нас совершенно неожиданной в свете приближающегося Великого поста мыслью, что “пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем” (1 Кор. VIII, 8 — IX, 2).

А вот собственно грехом является демонстративное игнорирование слабости наших ближних. Мы призваны беречься, чтобы “свобода наша не послужила соблазном для немощных” и даже если мы твердо знаем, что ни постная, ни скоромная пища не приближают нас и не удаляют от Бога, не уязвлять немощную совесть наших братьев и не быть причиной их погибели.

То есть грех — это невнимание к жизни другого человека, замкнутость в самодовольном знании, пусть и верном. Нежелание быть помощником своим ближним на пути спасения.

Обычно мы понимаем это место писания так: раз апостол Павел говорит, что “не будет есть мяса во век”, значит надо поститься, чтобы беречь чувства немощных братьев и сестер. Которые, видя нас, поедающими в пост мясо, соблазнятся, съедят колбасу и неизбежно погибнут.

Но у этих слов есть и другой, не менее очевидный оттенок. Мясо-то подразумевается не запрещенное в пост, а идоложертвенное, предложенное в жертву языческим “богам”. То есть имеется в виду участие в языческих религиозных обрядах и церемониях жителей Коринфа, к которым обращается апостол, а не изменение своего рациона.

Тем более, что во времена святого апостола Павла еще и речи не шло о сорокодневном посте перед Пасхой, а привычные нам пищевые ограничения Великого поста появились в палестинских монастырях вообще лишь половину тысячелетия спустя.

Следовательно, ключевое слово тут не мясо, а соблазн и отказ от идолопоклонства. Игнорирование чувств окружающих нас людей. И вот тут-то у нас широкое поле для греховной деятельности. Потому что, исповедуя высокие моральные принципы, в быту мы зачастую поступаем хуже язычников. И более того, не всегда видим свою вину и готовы к покаянию.

Наши высказывания, наши политические пристрастия, наша нетерпимость, или наоборот, наша снисходительность могут сказать о нашей вере окружающим нам неверующим или только воцерковляющимся людям больше, чем наши уста, читающие “Символ веры”.

О том же говорит нам и Сам Христос в Евангелии. Наша праведность или греховность определяется совсем не так, как нам привычно хотелось бы. Мы хотели бы, чтобы отметили нашу ревность в посещении храма или вычитывание молитв, или Богом был оценен наш отказ от колбасы и скоромного печенья. Но не количество, а качество наших поступков важно Богу.

“Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне… так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне”.

Как видите, Бог будет судить нас не по накопленным нами знаниям, общественному положению, богатству, личному молитвенному подвигу или даже посту. Он будет судить нас по нашему отношению к человеческим нуждам.

Нам не требуется большого состояния, чтобы выполнить эти требования Бога. Дать голодному поесть, дать жаждущему напиться, принять странника, посетить больного или сидящего в тюрьме может каждый. Нужно оказывать простую помощь людям в их ежедневных делах, не по расчету, не пытаясь накопить какие-то заслуги в вечности. Это естественная реакция любящего Бога сердца.

И если этого нет в нашей душе, это повод для беспокойства и труда над собой.

Подумайте, ведь если бы мы были уверены, что всякий раз у нас просит помощи Сам Господь, а не тот человек, которые стоит перед нами, то мы, конечно же, всегда бы подавали и помогали. Особенно, если бы это было замечено в обществе и стало известно всем. Но ведь понятно, что это лицемерие и ублажение своего эгоизма.

Высокий уровень предлагает нам Евангелие. Но это не повод для уныния или забвения о Страшном суде и посмертном воздаянии.

Если есть у нас желание быть Божиими, то мы постепенно будем находить возможность понемногу справляться со своим буйным нравом и характером.

Готовясь приступить к Чаше Жизни, будем помнить, что одно и то же может быть безопасным для одного человека, и очень опасным для другого.

Будем помнить,что наши слова и действия должны быть свободны от чувства превосходства или надменности, хотя бы потому что мы не знаем каков суд будет вынесен нам, людям лукавым и жестокосердным.

Если же мы приучаем себя прощать нашим ближним, то у нас появляется надежда и на то, что Бог простит и нас.

Будем уповать на милосердие Божие и помнить, что Страшный суд для Бога — это повод искать, за что еще можно помиловать нас, а для нас — радость встречи с Тем, Кому мы посвятили всю свою жизнь.

Или, по крайней мере, пытаемся это сделать.

Аминь.