Игумен Силуан (Туманов). Проповедь на Литургии в Неделю мытаря и фарисея, 21 февраля 2016 года

Дорогие братья и сестры!

Христиане так или иначе видны всему миру. И это естественно, потому что мы называем себя “солью земли и светом миру”.

Но если бы мы на самом деле были бы солью, то передвигали бы горы. А этого не происходит. Себя-то сдвинуть ближе ко Христу не можем.

Почему такое происходит и что вообще нас делает солью? Что является нашим уникальным отличием? Что отличает нас от последователей других религий и атеистов, у которых есть и своя мораль, и своя нравственность и свои заслуги перед историей?

Перебирая все свойства и отсекая похожие, мы приходим к выводу, что уникальными нас делает только верность Христу.

Но в чем она выражается?

Что бы мы сами не думали на этот счет, Сам Христос говорит, что в следовании Его заповедям, потому что Он сказал: “Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди” (Ин. XIV, 15).

Но какие из заповедей Христовых мы считаем для себя обязательными? Может быть много разных ответов, но опять же, Сам Христос описывает Своих последователей так:
“По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою” (Ин. XIII, 35).

То есть есть некая загадочная любовь, которая делает нас христовыми. Не ношение внешних атрибутов, даже Креста, не употребление определенной пищи, не какие-то особые фразы в общении, а какая-то непонятная любовь.

Но разве мы — христиане — так считаем?

Что для нас главное в жизни, а что второстепенное?
И дело даже не в том, кто что о нас думает, а в том, за кого мы себя принимаем сами? Потому что от этого зависит и весь наш жизненный путь, и спасение души.

Скоро начнется Великий пост. И опять мы будем говорить про сухоядение, про пищу с маслом и пищу без масла, про недопустимость рыбки и какой объем красовули вина. Да, уже давным давно пост у нас ассоциируется именно с этим, пищевым компонентом, а не со стремлением справиться с какой-то своей страстью или немощью.

Мы чаще собираемся в храме, поем особые песнопения. Усиливаем молитву.

Но что мы понимаем под молитвой?

Вопрос не праздный, потому что от качества нашей молитвы зависит наше спасение, чистота нашей веры и покаяния.

Какая молитва достойна христианина, а какая нет?

Сколько раз надо читать молитву, стоя или сидя, сколько текстов за раз прочитывать, чтобы быть ближе к Богу? Такими вопросами мы обычно задаемся.

И каким иногда для нас потрясением бывает узнать, что молитва зависит не от количества слов, а от их качества.

А ведь нельзя сказать, что нам никто об этом не говорил!

Каждый год, за несколько недель до начала Поста, Церковь напоминает нам о том, что является подлинной молитвой, какие условия делают её таковой.

“Два человека зашли в храм помолиться, один фарисей, другой мытарь…” (Лк. XVIII, 10-14). Такими словами начинается сегодняшний Евангельский отрывок.

Мы слышим эти слова каждый год и, судя по нашей жизни и по качеству нашей молитвы, они всякий раз проходят мимо.

Мы уже знаем всё. Знаем, что набожные иудеи молились три раза в день – в 9 часов утра, в полдень и в 3 часа дня, и старались молиться в Иерусалимском храме, потому что там особая благодать.

И мы с вами в определенные дни и часы приходим помолиться в храм, потому что здесь действительно особая благодать.

Знаем, что фарисей пришел не столько помолиться Богу, сколько похвастаться: он, скорее, молился сам себе, а не Богу.

Знаем, что его поведение было типичным, уважаемым, ожидаемым, понимаемым в народе.

Вот, например, сохранившийся текст молитвы другого фарисея : «Я благодарю Тебя, Господи, Боже мой, что Ты позволил мне принадлежать к тем, кто восседает в собрании, а не к тем, кто сидят на перекрестках улиц; ибо я встаю рано, и они встают рано: я встаю ради слов закона, а они – ради суетных дел; я тружусь, и они трудятся: я тружусь и получаю награду, а они трудятся и не получают ее; я бегу, и они бегут: я бегу к жизни мира грядущего, а они – в преисподнюю… Если в мире только два праведных человека, то они я и мой сын, если же в мире всего только один праведный, то это – я!»

Знаем это, но … когда молимся наедине, произносим почти те же самые слова с чистой совестью, добавив пару приличествующих фраз про свою греховность. А как иначе? Мы-то идем путем спасения и покаяния в Царство Небесное, а «они-то» прямиком в ад! Несомненно!

И не смущаемся, что в таком случае наша молитва будет по сути совпадать с хвастовством фарисея.

Знаем, что мытарь — презираемый всеми человек, даже не решался поднять глаза на небо, говоря: «Боже! Будь милостив ко мне грешному!»

Мы с вами знаем, что гордый человек неспособен молиться. И врата Царства Небесного настолько низкие, что войти в них можно только на коленях, с покаянием.

Знаем, что нельзя молиться, презирая своих собратьев.

Знаем, что молясь, мы стоим перед Богом Один на один, жизнь других людей не должна быть перед нашими глазами, мы отвечаем только за себя самих. А сами мы, сравнивая свои потуги на святость со Святостью Божией, можем лишь сказать: “Господи, помилуй!”

Знаем, что фарисей ушел осужденным, а мытарь оправданным.

При этом фарисей, в отличие от нас, действительно делал то, что говорил. Молился, постился, соблюдал. Он не соврал перед Богом ни в одном слове. А ушел осужденным.

А мытарю нечего было сказать. Он лишь каялся и ушел оправданным.

Но где плоды нашего знания, и нашей молитвы?

Зная все это, почему мы игнорируем, что слова нашей молитвы — это не только то, что мы сказали вслух, прочли по молитвослову, но и то, что на самом деле говорит наше сердце через наши слова и поступки вне молитвенного правила и храмового богослужения.

Если на молитве мы говорим, что мы хуже всех, а выйдя из храма, считаем других людей хуже себя, потому что у них не та вера, не та национальность, не то образование или внешность, то что толку в такой нашей молитве?

Но Церковь все-таки нам любящая Мать. И она заботится о нас. И из года в год напоминает нам одно и тоже, чтобы мы не оставались теми же.

Аминь.