Игумен Силуан (Туманов). Проповедь на Литургии в неделю 4-ю Великого Поста.

Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры!
Мы только что слышали в Святом Евангелии об исцелении человека. Слово Евангелия вечно, значит и сегодня мы вправе надеяться, что Христос способен войти в нашу жизнь и исправить её, как исправил жизнь бесноватого отрока (Мк. 9, 17-31).

И естественно для нас приходить в Церковь в надежде на наше личное исцеление от недугов не только телесных, но и от болезней души и духа. Тем более это уместно здесь, в храме, посвященном великому русскому врачу, ставшему великим русским святым.

Но наше посещение храма не сводится лишь к просьбам об исцелении. Это легко заметить по тем молитвам, которые читаются и поются в храме. В этих молитвах содержиться довольно много информации, необходимой для нашего духовного роста.

Христова Церковь не только больница для каждого из нас, но и школа, в которой есть разные классы и группы, но цель у которой одна — сообщить нам знания, необходимые для достойной жизни здесь, на земле, необходимые для вхождения в вечность.

Великий Пост — это время особого напряжения душевных и телесных сил, когда Церковь напоминает нам об истории нашего спасения, о нашем призвании, о наших правах и обязанностях в Церкви.

И в первые три недели Поста мы вспоминаем о теоретической сложности христианского учения. Сложности не надуманной, но отвечающей, в той мере, в какой вообще человек способен ответить, на существенные вопросы взаимоотношения человека и Бога: нужны ли мы Богу? близок ли Он нам? до какой границы простирается возможность нашего общения, то есть не пусты ли наши молитвы? насколько необходима смерть для возвращения к Нему?

А эти два воскресенья посвящены уже не теории, а практике. Но эта практика не сводится к тому, какой рукой передавать свечку и как использовать святую воду. Нам предлагается вспомнить о жизни великих подвижников и святых.

Однако даже беглый взгляд на житие прославляемого сегодня преподобного Иоанна Лествичника способен обескуражить. Какая уж тут практика? Мы не пошли в монастырь в 16 лет, не прожили в нём всю свою жизнь, не оставили сочинения, запечатлевшие наш аскетический опыт. Всё не то, и не так!

Ну, понятно, что изначально наш устав и череда праздников составлялись монахами и для монастырей. Но уже много веков у нас общий устав и для монастырей, и для приходов. А мы даже книгу святого Иоанна — «Лествицу» — не можем читать без серьезного духовного руководства!

Зачем же из года в год Церковь предлагает нам заведомо невыполнимые идеалы, к которым даже стремиться у большинства из нас не получится?

Для ответа на этот вопрос необходимо вспомнить, в чем суть христианского монашества.

Обычно говорят так: «монашество — это аскетизм ради спасения души, это добровольный побег из мира и молитва за весь мир».

Но при всей абсолютной справедливости этих слов, такого побуждения для того, чтобы стать христианским монахом, маловато.

Ведь по части аскетизма нашему монашеству в целом далеко до тех же индусов. Вот уж где суровая аскеза. Впрочем, не устаём вспоминать слова прп. Иоанна Дамаскина о том, что если бы святость заключалась только в поедании травы, то святыми были бы коровы.

Во многих религиях есть идея аскетизма и умервщления плоти, непрестанного чтения молитв и нестяжания. Но это не делает тех аскетов христианами!

Ведь побег от мира, зараженного грехом, приносит пользу лишь тогда, когда человек бежит в нужную сторону, а не навстречу новой опасности.

А часто, убегая от мира, человек несёт мир с собой: в пустыню, в леса, в затвор, в монастырь. У него уже может не быть телевизора и сотового телефона, но страсти и искаженный взгляд на мир может остаться.

Умервщляя плоть, можно оставить нетронутыми болезни духа, позволить пышно цвести гордыне, обидчивости, властолюбию.

«Молясь за весь мир», то есть вычитывая множество текстов, можно оставаться грубым и несдержанным по отношению к конкретному представителю этого «всего мира» — соседу, который именно нам и только нам попадается исключительно несносным и т.д.

А какое же направление спасительно? Кто может выкорчевывать страсти в нашей душе, делать то, что десятилетиями мы не можем сделать сами?

Ответ для каждого христианина прост — это Христос.

Принимая имя Его в крещении, мы проходим по жизни с этим именем, стараясь по мере сил ему соответствовать. И с этим именем уходим из этого мира в надежде, что Христос встретит нас, поможет пройти посреди опасностей, заслуженно подстерегающих нас, и введет в Небесное Отечество, сопричастность которому каждый христианин интуитивно чувствует, осознавая себя странником на этой Земле.

Поэтому христианским монашество делает именно этот поиск в своей жизни Христа, возгревание любви к Нему, желания всецелого общения с Ним через молитву и соблюдение Его заповедей.

Отсюда и стремление все свои силы положить на служение Христовой Церкви, стремление обнять весь мир своей молитвой, пусть слабой и колеблющейся, но направленной к Спасителю по долгу любви.

Это и есть то, чему Церковь предлагает нам сегодня научиться практически. Не уход в леса и пустыни, а уход от эгоизма и потакания каждому движению греха. Не жизнь в расслабленности и неге, а стремление быть полезным своей Церкви, своим ближним. Не возведения стены межды нами и «недостойными нас невоцерковленными грешниками», а преодоление стены из грехов, которая закрывает от нас Бога и людей.

И это вполне доступно, пусть и в разной мере, каждому из нас, несмотря на слабость нашей веры и слабость вообще.

В сегодняшнем Евангелии, помимо напоминания о важности молитвы, способной очистить нашу жизнь от засилья сатаны, звучат поразительные слова, способные быть девизом большинства из нас: «верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9, 24).

Да, мы всё понимаем и хотели бы стремиться к Богу всеми силами души. Но грех постоянно оказывается сильнее, и стена между нами и Богом не становится меньше. Поэтому вновь и вновь мы смиренно повторяем эти слова, свидетельствуя, что мы не сводимся к нашим грехам, мы больше, чем все наши «хотелки» и страсти, мы желаем избавления, но слишком слабы для изменения, а если и загораемся и обретаем силы, то ненадолго.

Помоги, Господи, нашему неверию!

Поэтому мы особо помолимся сейчас, чтобы предстоящее нам причащение святых Христовых Таин помогло нам преодолеть наши слабости, вдохновило нас на посильное, постепенное преображение нашей жизни, на поворот её ко Христу.

Это и будет нашим достойным подражанием преподобному Иоанну Лествичнику, память которого мы сегодня сугубо прославляем.

Аминь.