Игумен Силуан (Туманов). Проповедь на Литургии в праздник Благовещения.

Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры!

Из церковных песнопений праздника Благовещения мы узнаём, что в его основу положено событие «всемирной радости», то есть радостное для каждого человека на земле.

Но разве есть что-то, что объединяет всех людей? Ведь у каждого свои радости и печали. Юных веселит одно, пожилых — другое. Кто-то с горящими глазами вчитывается в новую книгу, кого-то увлекает стихия футбольного матча. Кто-то находит себя в общественной деятельности, а кто-то довольствуется лишь кругом своей семьи или одиночеством.

О какой же радости идёт речь сегодня?

Мы слышим в Евангелии о таинственном явлении архангела незамужней девушке Марии и возвещение о рождении ею Сына, Который будет спасителем всего человечества. И Которого убьют в расцвете сил…

Не думаю, что любую мать обрадует такая перспектива для своего ребёнка. Но Мария соглашается добровольно и с радостью. Почему? В чем же тут благая весть, тем более для всех?

Чтобы понять это, необходимо ответить на вопросы, которые мы редко задаем себе, но которые имеют особое значение для каждого думающего христианина.

Первый — почему апостол Павел называет нежеланную и пугающую нас смерть приобретением, а жизнью — не родителей, не любимого человека, не детей, а Христа? Как может быть приобретением то, что разлучает нас с близкими и приносит столько горя?

И второй — почему пророк Давид в 118 псалме говорит о том, что слова Закона для него важнее всего на свете, и он счастлив, исполняя его? Мы часто поём эти слова в храме, особенно во время заупокойного богослужения, что говорит о том, что они не потеряли свою актуальность. Но повторяя их за царем Давидом, тот ли смысл мы вкладываем в них?

Как можно любить Закон, то есть заповеди Божии? Можно уважать и соблюдать Конституцию, правила дорожного движения, иные ограничения, которые не дают нашей жизни превратиться в хаос. Но как можно каждому любить всё это и быть блаженным, счастливым?

Особую ценность всем этим вопросам придаёт то, что было бы большой ошибкой отвечать на них самонадеянно, сразу, без паузы, менторским тоном, каким обычно властные учителя вдалбливают прописные истины школьникам.

Потому что ответ на них прост, но требует иного восприятия мира. Требует быть бóльшими духовно, чем мы есть сейчас.

Этот ответ звучит сегодня в словах архангела и Богородицы. И это не какие-то новые слова или знания. Ответом является Сам Христос, о рождении Которого и было возвещено сегодня.

Дав добровольное согласие на рождение Христа, зная о будущей Его печальной, по земным меркам, участи, Мария преодолела личную скорбь и горе, чтобы приблизить спасение людей, приблизить всех к Богу.

Потому и Давид с благодарным восхищением говорит о заповедях, что видит в них не просто свод запретов, а преодоление мучительного несовершенства своей жизни, проявление заботы Бога о нас. А понимание этого, преодоление экзистенциального одиночества — это счастье.

Не сами заповеди ценны для нас. Ценно то, что они приближают нас к Богу, давшему их.

Понять счастье Давида может лишь тот, кто долго плутал в темноте по неизвестной местности и уже отчаялся найти свою тропу, уже начал сознавать неотвратимость гибели, неотвратимость разлуки с Тем, к Кому стремился, и вдруг увидел знаки, поставленные Им, выводящие на нужный путь.

Поэтому Давид так взволнованно говорит о счастье. Это волнение иного рода. Волнение возвращения туда, где мы не были, волнение сопричастности всему человеческому роду, жаждущему избавления от безумия жизни без смысла, волнение встречи с Тем, Кого мы потеряли ещё до своего рождения.

Смиренное принятие заповедей и даже самой смерти — это путь, идя которым мы встречаем Бога. Это путь веры и надежды. Он начинается уже здесь, на земле. И хотя образ и условия жизни у каждого из нас могут сильно отличаться, нет ни одного человека, которому не надо было бы изменить что-то в своей жизни, удалить всё лишнее, чтобы пройти по размеру в узкие врата Небесного Царства.

Собственно, покаяние — это и есть не только признание своих ошибок и сожаление о них, но и поворот своей жизни в сторону Христа. И чтобы не сбиться с этого пути, по краям дороги положены ограничительные заповеди. И этот путь возможен благодаря смирению Девы Марии, он начинается здесь, а продолжается за вратами смерти. И если мы не собьёмся с него, то Господь «оттрёт всякую слезу с наших очей», усилит нашу радость, сделает её совершенной.

Особенно важно помнить об этом в эти трагические дни, когда злая воля унесла жизни 14 петербуржцев, принеся скорбь и горе. Каковой должна быть наша реакция? Можно ли продолжать говорить о смерти как приобретении перед лицом живого человеческого горя?

Да. Потому что не сама по себе смерть важна для нас. Она была и будет. Важно то, что она тоже может привести нас ко Христу.

Христиане призваны с надеждой смотреть на смерть не потому, что нам нечего бояться, или нет повода скорбеть, а потому что, подобно Марии, доверяем Богу сквозь боль страх. Мы верим, что за стеной, отделяющей жизнь от смерти, нас встретит Тот, Кто не перестаёт надеяться на наше возвращение, на нашу встречу, даже если мы не вполне осознаём её важность и возможность. Бог помнит о нас, соединенных единым Причащением в Единую Церковь. А память Бога — это не простое воспоминание о безвозвратно ушедших событиях, а включение в поток жизни.

Поэтому христиане возвещают радость Благовещения всегда и всем. И в скорби, и в радости, и в трауре, и в благоденствии есть место встрече с Богом.

И у нас есть надежда на эту встречу, если мы с чистым сердцем сорадуемся радости Обрадованной.

Аминь.