Марина БАЛУЕВА . СВОБОДНЫЙ ВЫБОР

В шестнадцать лет она предъявила счёт Создателю. Одна-одинёшенька на белом свете – ни родных, ни близких, только холодный коридор коммунальной квартиры, населённой усталыми, неприязненными друг к другу людьми. За что? Она не знала, что и до, и после неё многие люди задавали и будут ещё задавать этот вопрос, будут бороться с Богом, отстаивать свои «права». Для того, чтобы или навек ожесточиться, или пойти по водам этой многотрудной жизни вслед за любовью Христовой. Это вечный выбор, предлагаемый человеку. Но она тогда этого всего не знала. Опыт юности всегда первый и сомнениям не подлежит. Она собрала в комнате все иконы, оставшиеся от матери и бабушки, вынесла их на помойку и аккуратно поставила, прислонив к мусорному баку. Пройдут долгие годы, прежде чем Церковь станет её жизнью.

                                                                       Лариса Владимировна Черная
Блокадные яблоки

Крошечный, затейливо украшенный, словно кукольный, особнячок у станции метро «Чёрная речка» известен сегодня петербуржцам как офис фирмы «Бурда Моден». Мало кто помнит, что в незапамятные времена это был загородный дом какого-то купца, а позднее, в советское время, – родильный дом. Неподалёку, на улице Географической, жили перед самой войной цыгане, среди них были знаменитые хористы, танцоры, в том числе известная Ляля Чёрная, одна из основательниц цыганского театра «Ромэн». Наверху обитали простые люди, но артистичный, беспокойный и вечно праздничный нижний этаж накладывал отпечаток на жизнь всего дома.

– Сейчас никто не верит, что я родилась в офисе «Бурда Моден», – смеётся Лариса Владимировна, – я всё обещаю там повесить мемориальную доску.

По удивительному стечению обстоятельств, в замужестве она позднее получила фамилию Чёрная, а имя её с детства звучало в уменьшительном варианте так же, как артистический псевдоним знаменитой на всю страну певицы и актрисы. Маленькая Лялечка, конечно, не запомнила, как мама дружила с цыганками, часто бегала на первый этаж, гадала. Это позднее рассказала ей бабушка. Но вполне вероятно, что эта свободная и яркая жизнь легла в основу первых детских впечатлений, как говорят теперь, «проникла в подсознание», а может быть, и заложила основу характера: свободолюбивого, сильного.

Бабушка у Ларисы Владимировны была глубоко верующим человеком. Она брала внучку с собой в церковь. Чаще на Смоленское кладбище, к могилке блаженной Ксении Петербургской. Ходили и в «Кулич и Пасху», изредка в Князь-Владимирский собор. Правда, бабушка Аграфена исповедывалась и причащалась довольно редко. Она не доверяла священникам, считала, что многие из них служат чекистам. Что ж, такую осторожность в те лихие времена вполне можно понять. Система душу вынимала из человека. Удивляет только, что эти сомнения бабушка не скрывала от внучки. А ведь в те времена от страха и детей в церковь не водили, и жизнь в стране объясняли с самых бодряческих позиций, и энкавэдэшники были героями. Бывало так: об одном шепчутся родители на кухне, совсем другое говорят ребёнку – лишь бы тот чего не сболтнул вне дома. Сберегали жизнь, но стена лжи разделяла поколения, ложь родителей прокладывала детям ложные пути. Впрочем, нередки рассказы о таких вот бабушках, которые и революцию не стеснялись называть «переворотом», и в церковь ходили, и как-то получалось у них жить не по лжи… Удивительный это была человек, бабушка Аграфена. Родив дочь вне брака от человека богатого и очень знатного, она отказалась после революции от его помощи и не уехала за границу, только фамилию ребёнку сменила. Так и осталась здесь, на ветру времени. С Богом.

Да, глядя, как сегодня бесстрашно Лариса Владимировна бросается в прорубь купаться или как ведёт она решительно ватагу детей и взрослых, человек пятьдесят на экскурсию в монастырь, или кормит народ в трапезной храма, отработав до этого тяжелейшую неделю, как прямо и без обиняков выражает свои мысли, думаешь, нет, не цыганская вольница её воспитала, а простая верующая бабушка – правдой, которая человека выпрямляет, даёт ему внутреннюю силу.

Но тогда ещё, во времена жизни на Географической улице, близилось лихолетье – война, блокада. Самым ярким впечатлением от блокады остались… яблоки.

– Не помню, сколько мне было лет и какой был год. Помню новогоднюю ёлку, я взобралась на табуретку и читаю стих про Клима Ворошилова, представляете, не выговаривая ни «р», ни «л», – вспоминает Лариса Владимировна. – А потом раздали подарки. Это был паровозик с двумя вагончиками, а в каждом – по румяному яблоку, завёрнутому в папиросную бумагу. Я боялась к ним прикоснуться. От них исходил такой восхитительный запах (по сей день запах яблок ассоциируется у неё с блокадой). Это было чудо. И уже много лет спустя прочла воспоминания об обозе с яблоками для детей, который шёл в Ленинград из Казахстана.

Сейчас уже трудно сказать, откуда были те яблоки – из Казахстана или из другого края, везли их на лошадях обозом или доставили самолётами. Важно, что доставка продуктов в осаждённый город в любом случае была подвигом. А тут вроде не хлеб, а баловство – яблоки. Но как измерить ту детскую радость на всю жизнь? Не измеряется она ни витаминами, ни граммами, ни калориями. Так сеется добро, прорастает и всходит.

Возвращение

Закончилась война, наступила мирная жизнь, но и в мирной жизни всегда есть место горю. Мама и бабушка умерли, отец был женат на женщине, совпадающей характером с классическим образом мачехи в сказках всех времён и народов. В коммунальной квартире, куда семья переехала во время войны, каждый готов был сделать замечание, а то и сорваться на девчонку, за которую некому было заступиться. И вот сделан был решительный шаг с выносом икон. Может быть, в тайной надежде, что Он, Который всё видит и всё может, увидит и этот плохой поступок и обратит, наконец, на неё Своё внимание. Так заброшенные дети плохим поведением стараются обратить на себя внимание взрослых. А ведь Он оставляет нас без помощи человеческой, чтобы привлечь к Себе. Но тогда она этого не знала. Гром не грянул, земля не разверзлась под ногами. Жизнь продолжалась. Вышла замуж. Семья в первом браке не сложилась. Вот развод и второй брак. Через три дня после свадьбы мужа парализовало со страшнейшим диагнозом: опухоль мозга.

– И тогда я взмолилась, – говорит Лариса Владимировна. – Ничто так не учит человека молитве, как несчастье. И знаете, я его вымолила… Исход был благополучным. Стали мы ходить с ним в церковь. Записки подавали, свечи ставили. Воцерковлённости полной не было, но вера была. Но тут восстала родня мужа. Свекровь была партийной, преподавателем истории. Поднялся шум, стали они нас воспитывать. И тут мне как-то сами собой пришли на ум нужные слова. Говорю свекрови: «Вам, как преподавателю истории, лучше других должно быть известно, откуда пошла вся русская культура, письменность, книгопечатание, просвещение… Разве грамотный человек может не знать Библию?» – и всё в таком духе. Удивилась она необычайно, но аргументы в тот момент подействовали.

Поститься и соблюдать всю последовательность церковной жизни Лариса Владимировна стала позднее. Появились подруги, с которыми вместе пела в церковном хоре. Промысл доброй рукой вёл её по жизни, и она не сопротивлялась.

Отец Василий

Говорят, духовный свет, исходящий от пастыря, почиет и на его чадах. Не знаю, насколько это точное утверждение, но, встречаясь с людьми, близко знавшими отца Василия Лесняка, настоятеля Спасо-Парголовского храма в Петербурге в конце восьмидесятых – начале девяностых годов, замечаешь что-то общее. Это неуловимо и с трудом поддаётся определению. Может быть, спокойствие, уверенность. Может быть, отсутствие всякой аффектации, простое и доступное исповедание своей веры посреди суеты мира. Может быть, терпеливое и радостное несение своего креста. Годы прошли, этого замечательного священника нет с нами, о нём написаны книги, но самый главный памятник, наверное, – в душах людей, в том, что проросло, укрепилось и даёт им силу жить по-христиански уже без своего духовного отца.

Ларисе Владимировне Чёрной посчастливилось быть среди духовных чад отца Василия.

– С ним было необыкновенно легко, душа раскрывалась, можно было рассказать ему всё-всё, выплакаться и получить очень точный совет. Помню, пожаловалась ему, что невестка меня не любит, тяжело это было переносить. А он мне говорит: «Лариса, ты своего сына любишь?» «Люблю, батюшка». – «Тогда стань тряпкой». – «Как это?..» – «Очень просто: тряпкой, о которую ноги вытирают». Трудно было принять этот совет, почти невозможно. А батюшка объясняет: «Ты – христианка, за тобой Сила огромная. А она что? Никакой защиты. Вот душа и открыта всякому внушению. Ты веди себя так: она тебе злое слово, а ты ей ласковое в ответ, она тебе выходку, а ты ей подарок». Что ж, пришлось так себя вести. Прошли годы, выросли внуки, некоторые мои подарки до сих пор не распечатаны. Но невестка крестилась, она не только ходит в церковь, но и работает там, и главное – куда более ревностна, чем я. Это я могу себе послабления всякие, она – очень строга. И главное – мир между нами, сохранённая семья. А ведь как часто бывает совсем по-другому.

Отец Василий укрепил Ларису Владимировну и на профессиональном пути. Но об этом отдельный разговор.

А как же дети?»

Эти три слова – «детский церебральный паралич» – для многих звучат как страшилка. Люди, не владеющие руками или ногами, а иногда и тем и другим, говорящие зачастую нечленораздельно или совершающие множество нелепых ненужных движений, вызывают у окружающих жалость, сплошь и рядом высокомерную, иногда брезгливую. Мало кто из людей, не коснувшихся этой проблемы напрямую, знает, что поражение нервной системы, вызывающее двигательные отклонения, часто не затрагивает или почти не затрагивает интеллект. Что дети с ДЦП в большинстве обучаемы, что они могут решать математические задачи, писать стихи, изучать иностранные языки. Что в немощном теле живёт душа. Живёт и глубоко страдает. Церковные люди знают: эти дети рождаются для нашего спасения, чтобы разбить ледяную корку нашей души, чтобы мы забыли о мелочных своих «несчастьях», чтобы дать нам счастливую возможность с любовью и на равных принять этого человека, попытаться облегчить его страдания.

Лариса Владимировна – специалист по лечебной физкультуре и массажу детей с ДЦП. Специалист классный, с большим опытом. Кто сталкивался с этим, знает, сколько терпения и любви, растянутых на долгие годы, нужно, чтобы поставить на ноги (в буквальном смысле слова) такого ребёнка. В петербургской школе «Динамика» для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата, где трудится сегодня Лариса Владимировна, учителя ЛФК – главные, на ком сосредоточены надежды родителей. Зачастую именно от учителей лечебной физкультуры и массажистов зависит процесс послеоперационной реабилитации и вообще – будет ли ребёнок ходить, обслуживать себя. Работа тяжёлая и морально, и физически. Но это свободный выбор человека: брать или отдавать. Для Ларисы Владимировны выбор всегда был однозначен. Опытный массажист всегда может хорошо зарабатывать. Но если сердце велит спешить на помощь тем, кто нуждается и не всегда может заплатить, то лучше жить в согласии с сердцем.

Начав с ясельной медсестры, она в своё время быстро перешла в ортопедию, стала таким специалистам, что врач в своё отсутствие доверяла ей вести приём. Работала в институте Турнера, в детской травматологии, в ожоговом отделении. «Вот в ожоговом не смогла, – вспоминает Лариса Владимировна, – не смогла видеть умирающих детей». И, наконец, «Динамика». Это было начало девяностых. Батюшка благословил. Он хорошо знал проблему, ведь его собственный сын страдал ДЦП. Годы были тяжёлые, да и работа непростая. Но всегда на жалобы неизменным был вопрос батюшки: «А как же дети?»

Храм

И кажется, уже совсем невозможного захотел от неё духовный отец, когда возник вопрос, работать ли в восстанавливаемом храме Петра и Павла в Шувалово. На работу в храме, точнее, в руинах, которыми он в то время являлся, было две кандидатуры. Одной женщине предстояло ездить в Шувалово на электричке. Что ту немного пугало. Лариса Владимировна вроде жила поближе. Но у неё уже есть работа… И потом, она совсем же не знает эту бухгалтерию и всё такое. Она была спокойна, зная, что батюшка не отпустит её от детей… Но благословение батюшки прозвучало неожиданно:

– Помогай отцу Николаю.

Она оторопела немного:

– Так, батюшка, значит, не работать мне в школе?

– Почему?

– В школе работай.

– А…

– По будням работай в школе, а по выходным – в храме.

Вот так, и не поспоришь. И ведь хватило сил.

Церкви Свв. апостолов Петра и Павла в Шувалово была уготована судьба тысяч российских храмов советского периода, используемых по всей стране под хозяйственные или культурные нужды до благополучного и окончательного разрушения. К тому моменту, как его нашёл отец Николай Головкин (он тоже из питомцев отца Василия Лесняка), это уже были почти только стены и зияющая яма подвала. Представить, что через несколько лет здесь будет хоть что-нибудь, не говоря уже о действующей церкви, было невозможно. Но Богу всё возможно, и храм действует. Уютный, красивый, в готическом стиле, с витражами. С трапезной там, где некогда зияла страшная яма.

– Я там за всё про всё, – говорит Лариса Владимировна, – и за казначея, и за повариху, и за… сторожевую собаку.

– Как это?

– А просто. Залезут мальчишки на крышу сарая рядом с храмом, или ещё кто непорядок какой учинит – я говорю: «Батюшка, прогоните их». Он вздохнёт: «Лариса, ну не мне же это делать? Тебе придётся». Вот и иду навожу порядок.

Я пытаюсь представить Ларису Владимировну гоняющей мальчишек по крышам, и не могу. Не потому, что она не могла бы забраться на крышу (запросто, несмотря на довольно величественную свою фигуру и статус бабушки взрослых внуков – учитель физкультуры всё-таки). А потому, что она очень любит детей, и если полезет на крышу «наводить порядок», то прежде всего ради них, дураков, чтобы не свалились ненароком.

Очень любит она привозить в храм питомцев из «Динамики», угощать в трапезной, показывать иконы. Многие из семей неверующих или безразличных к церкви, а значит, лишены той поддержки и надежды, которую даёт вера. Но ведь душа ребёнка, неспособного не только бегать по крышам, но и вообще бегать, сидящего днями напролёт в инвалидном кресле и поэтому много думающего о жизни, душа такого ребёнка тянется к Богу с большей силой. «Мы были в святом месте, и привела нас туда Лариса Владимировна Чёрная» – так написал недавно один мальчик в школьную газету. Сотрудники школы часто обращаются к ней по церковным вопросам: как покреститься, повенчаться, что почитать.

А на святом месте совершаются богослужения, двери открыты для всех. Бывает еженедельно и сын о.Василия Митрофан. Льются разноцветные лучи из витражей…

– Вы бывали у нас в храме? – это был первый вопрос, который задала мне несколько лет назад Лариса Владимировна при знакомстве. – Приходите, у нас очень красивый храм, а главное – там по-домашнему тепло.

Источник: http://www.rusvera.mrezha.ru/567/4.htm