19 октября 2014 года. Проповедь после чтения Евангелия на воскресной литургии в Петропавловском храме в Парголово

19 октября 2014 года. Проповедь после чтения Евангелия на воскресной литургии в Петропавловском храме в Парголово

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Дорогие братья и сестры!

В этот воскресный день, когда Святая Православная Церковь присоединяет к прославлению Воскресения Христова священную память апостола Фомы, нашему вниманию предлагается два евангельских чтения, которые удивительным образом взаимодополняют друг друга. Хотя соединение их сегодня случайное, так просто совпало.

Святая Церковь часто именует Господа Бога словами, характеризующими Его величие и неприступность: Царь Небесный, Господь, Бог.

Но для нас важно помнить, что Господь, не переставая быть Царем Небесным, стал нам и Отцом, усыновив нас при кресте Сына Своего. Стал близок к нам настолько, что сострадал нашим немощам и входил в наши нужды, помогал в том, что с точки зрения тысячелетий пустяк, но мы считаем для себя важным.

И вот об этой близости Бога к человеку мы слышим сегодня в первом евангельском чтении (Лк., VII, 11-16). Скорбь, похоронная процессия, хоронят юношу, совсем молодого, плачет вдова. И Господь наш увидел это. Увидев единственного сына у матери, как сказано в Священном Писании, сжалился над ней, и сказал ей «не плачь».

Это слово обращено не только к давно ушедшим жителям Израиля, но и к каждому из нас — «не плачь». Но как же нам не плакать? Мы не бесчувственные! И беды приходят в нашу жизнь, и скорби, и потери. И часто скорби совсем уж захлестывают нас, много эмоций нас терзают, очень много слез, подчас внутренних, которые мы не показываем другим людям, мы проливаем.

А Господь утешает нас: «не скорбите». Во вчерашнем евангельском чтении на утрене мы слышали, что те же самые слова были сказаны Марии Магдалине, которая плакала стояла у гроба. Удивительно совпало: вчера плач и сегодня плач.

Но легко сказать – не скорби, но как найти утешение? Что предлагает нам Господь взамен нашей скорби?

Христос предлагает нам Себя Самого.

Вчера Мария Магдалина, понимая, что Христос воскрес, свой плач изменяет на ревностное апостольское свидетельство всему миру о Христе Воскресшем. Свою скорбь и отчаяние она меняет на мужество и крепость в вере. В Боге она черпает силы, полностью изменившие её характер и всю её жизнь.

И сегодня мы слышим о таком же чуде. Господь нисходит к немощи и скорби простой женщины и воскрешает ее сына. Воскрешает не просто для того, чтобы физическая его жизнь, прерванная жестокой рукой смерти, продолжилась. А чтобы жизнь и его, и всех свидетелей этого чуда — а, значит, и нас с вами — преобразилась. «Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить, и всех объял страх и славили Бога».

И видя такое человеческое снисхождение к людям, у нас возникают резонные вопросы: а почему только ее Ты, Господи, утешил? Почему только её сына Ты воскресил? А почему наших детей Ты не воскрешаешь? А почему столько скорби и боли вокруг нас? Почему столько несвоевременных смертей? Почему уходят люди, еще совсем не готовые к этому? Почему люди, не пожившие на этой земле покидают её? Почему каждого скорбящего Ты не утешаешь?!!

И на все эти печальные вопросы, пожалуй, нет ответа с точки зрения человеческой логики.

Почему так? Нам, христианам, искать ответы, думаю, надо среди толкований тех людей, которые уже прошли земной путь до нас и прославились духовной мудростью, которые прославлены в лике святых Святой Православной Церковью. Но вот интересно. Те, кого мы называем святыми отцами, говоря об этом месте Священного Писания, не задаются этим вопросом, хотя, казалось бы, это так естественно — пожалеть в первую очередь самого себя. Казалось бы, и для них — таких же людей, как мы, с такими же проблемами — так естественно, услышав, вот кому-то повезло, у кого-то произошло в жизни чудо, позавидовать и сказать: «Господи, а я-то как?» Но вот святые отцы, великие проповедники, говорят нам совсем о другом.

Они предлагают нам увидеть в этом умершем и воскрешенном отроке, некое иносказание. Увидеть нашу душу, которая умирает, если она не живет с Богом, увидеть нашу душу, которая воскресает, когда к ней обращено слово Божие. Феофилакт Болгарский прямо об этом говорит: видите, как только был воскрешен юноша, он сразу начал говорить от переполняющих его эмоций. И так как люди прославили Бога, значит, он говорил что-то важное, пробуждающее совесть в окружающих. Точно так же и душа человеческая, когда обретает Бога, когда обретает веру, она начинает говорить подлинно. Не просто произносить какие-то слова. Услышав воскрешающее слово жизни, и душа наша проповедует всем вокруг слово жизни.

Но воскрешены ли наши души, вот в чем вопрос? Вроде и слушаем мы евангелие постоянно. Но готовы ли мы проповедовать Слово Божие подлинно, всей жизнью, а не только изменением своего повседневного лексикона, тем, что мы ходим раз в неделю в храм Божий, тем, что носим крестик и называем себя христианами. Вот в чем вопрос. Вот об этом воскресении своей души, а не о безбедной жизни и предлагают нам молится отцы Церкви, толкуя это место Священного Писания.

Для того, чтобы об этом воскресении просить, для того, чтобы отвернуться от череды своих бед, своих скорбей нам необходима вера. И об этой вере подробно говорится в втором Евангельском чтении, которое посвящено святому апостолу Фоме (Ин., XX, 19-31). Это евангельское чтение о неверии. О том, как святой Фома не был во время первого явления Господа своим ученикам. Слышите, что Фома сказал? «Пока не вложу руки мои в язвы от гвоздей Господа Иисуса Христа не поверю». Святые отцы называют это неверие блаженным, потому что оно проистекает не от сомнения, а от нежелания верить во что бы то ни было, кроме Христа Иисуса. Эта сила веры позволяет апостолу Фоме удостоиться особенного богоявления. Господь специально является уже и в его присутствии, и не укоряет Фому, но при этом добавляет: «ты видел и веровал, блаженны же те, кто не видел, но уверовал».

Это слово обращено ко всем нам. Мы не видим многого, что происходит в нашей жизни, мы так поглощены своими проблемами, что не видим промысл Божий, Его заботу вокруг нас. К нам вразумление приходит разными путями: и от других людей, и от череды жизненных обстоятельств, и через болезни, и через скорби. Но часто мы не видим этот промысел Божий, и веры нашей недостаточно, для того, чтобы смотреть на всё с точки зрения вечности. А Господь нам говорит, блаженны — т.е. счастливы, те, кто не видит, но верует. Это очень трудно, это слово обращено, пожалуй, к тем, кто достиг уже определенной степени святости.

Но что такое святость? Это же не радиация, которую мы можем постепенно копить, а потом засветимся! Святость — это путь всей нашей жизни, путь, который включает в себя и ошибки, и падения. Мы не можем здесь, будучи на земле, силой своей воли стать святыми как Бог. Но что мы можем? Можем иметь волю к святости, иметь стремление к ней. Падаем, грешим, поднимаемся снова, допускаем ошибки, каемся, исправляемся.

Иной раз спрашивают: зачем нам нужно каяться в тех грехах, которые мы называли на исповеди раньше? Не будет ли это неким лицемерием перед лицом Божьим, ведь не исправились же! Но ничего страшного. Мы приходим в церковь, как свидетельствует молитва церковная, как во «врачебницу», то есть в больницу. Ведь в каждый сезон мы вправе заболеть гриппом, и каждый сезон мы приходим к врачу и признаемся: ну вот, опять заболел гриппом! И врач ставит диагноз, выписывает нам рецепт, дает нам лекарство снова и снова. Точно также мы приходим в церковь.

Да, подчас одни и те же грехи — духовные болячки. Да подчас одно и тоже. И видим, как мало мы делаем, чтобы стать святыми и исправится, исправить свою жизнь. Ну что ж теперь? Отчаиваться не стоит.

Пока мы идем путем земной жизни, нам необходимо это делать с верой в Бога, с надеждой с любовью, с вниманием к нуждам наших ближних. И тогда Господь воскресит нашу душу, также, как воскресил этого отрока. И душа наша заговорит не суетными, не пустыми словами, в которых давно нет смысла, а словами жизни вечной. Аминь.